Холоднее войны - Страница 110

110

– Мы не разговаривали о таких вещах, – сказал Клекнер.

Это была ложь, и Чейтер тоже это знал. Клекнер попал в западню своего собственного лицемерия.

– Ну, это же неправда, Райан. – Том принялся расхаживать взад-вперед по салону. Сейчас он мог думать только об одном – как вести себя с Чейтером, когда настанет нужный момент. Согласятся ли в Лэнгли на обмен? Постарается ли Чейтер выиграть время? Тому хотелось быть в другом самолете, лететь в Стамбул, помогать искать Рэйчел. Клекнер и его фальшивый идеализм были только препятствием на его пути, однако это помогало немного отвлечься, пока Амелия добывала информацию. – Вы писали друг другу по электронной почте в годовщину его смерти. – Как легко его поймать, подумал Том. – И ты согласился с ней, что его нужно было схватить и судить. Ты действительно так считал или это было твое прикрытие?

– Да, я в это верил.

– Господи Иисусе, – пробормотал Чейтер и покачал головой.

Из кабины экипажа вышла Амелия. Том быстро обернулся, пытаясь скрыть нетерпение. Она передала ему записку. «Когда и где схватили Р., пока неясно. Лондон занимается расследованием. Стамбул направляется к дому». Чейтер, поняв, что ему прочитать ничего не дадут, кажется, пришел в некоторое раздражение. Том, который был уверен, что Рэйчел захватили в Стамбуле, постарался сохранить бесстрастный вид. Он не хотел, чтобы Клекнер узнал, что у него есть шанс ускользнуть на свободу.

– Эбру не знала, что ты работаешь на американское правительство, – продолжил Том.

– Это вопрос или утверждение?

– Это факт.

Казалось, эти слова привели Клекнера в шок. Он как будто понял, что его загнали в угол. Попробовал ответить, но пробормотал что-то неразборчивое.

– Прошу прощения? – переспросил Том. – Я не расслышал.

– Я сказал: она думала, что я работаю в области здравоохранения. Они все так считали.

– «Все» – в смысле женщины, с которыми ты спал? Твои подружки? Рэйчел тоже так думала?

– Да, и она, – согласился Клекнер. Он словно обрадовался, что Том упомянул ее имя.

– И тем не менее ты предал Эбру, – сказал Том. Он от всего сердца надеялся, что Рэйчел сейчас не страшно. Что ей не причинили вреда. Что Лондон уже ведет переговоры с Москвой и ее скоро освободят. Пусть Клекнер скорее выйдет из этого самолета и сядет в машину. – Ты ее бросил. Ты дал знать турецкому правительству, что она чужой агент. Зачем ты это сделал, Райан? Зачем ты, человек, который верит в то, о чем ты нам сейчас докладывал, послал девушку, которая разделяет твои политические взгляды, чьи принципы ты уважаешь, даже восхищаешься ими, в тюрьму? Практически посадил ее туда собственными руками.

– Я ее не предавал. Это ложь.

– У нас есть доказательства, – тихо вставила Амелия. – Мы разговаривали с турецкими властями.

Том был рад, что она вмешалась, и совсем не удивился, что Амелия так быстро поняла, к чему он завел весь этот разговор. Ее реплика развеяла остатки лицемерия Клекнера.

– Я устал от нее, о’кей?! – почти выкрикнул Клекнер. Жестокость, которую он всю жизнь так тщательно скрывал, наконец выступила наружу. – Она постоянно меня донимала. Все время говорила о своей любви. На все обижалась. Страшно меня злила. И она работала на вас. – Взгляд в сторону Чейтера. Клекнер был похож на капризного ребенка. – Вот в таком я был положении. А у меня были отношения с Москвой. Это очень большая ответственность – поддерживать баланс силы.

– Полное дерьмо, – выругался Чейтер, встал и покачал головой.

Все они, и Том, и Амелия, понимали: блестящего, умного молодого человека разрушила не система и не жизненные обстоятельства. Он разрушил и развратил себя сам. Чувствуя их настроение, Клекнер сделал последнюю попытку доказать свою точку зрения, выиграть этот спор.

– Я верил, что делаю большое важное дело, которое еще может…

Том услышал достаточно. Ему не терпелось поговорить с Чейтером о Рэйчел. Этот допрос вполне мог подождать.

– Да ладно, Райан, – перебил он. – Ты разговариваешь с людьми, которые видят тебя насквозь. Все дело было в удовольствии. Тебе нравилось манипулировать. Дразнить государство. Ты получал садистское удовольствие от того, что контролировал тех, кто, по твоему мнению, ниже тебя. А ниже тебя все. Никто не стоит твоего мизинца. Ты деградировал настолько, что рассуждаешь о сложных, болезненных, кровоточащих вопросах, делаешь вид, что они тебя заботят, но на самом деле просто пытаешься оправдать таким образом свое предательство. Ты спал с Эбру Эльдем, а потом без всякой жалости отправил ее за решетку. Это все, что нужно знать человечеству о Райане Клекнере.

– Пусть его отведут обратно в машину, – сказала Амелия, давая понять, что МИ-6 больше не испытывает интереса к допросу.

По глазам Чейтера было видно, что он изумлен. Том почувствовал такую жаркую благодарность к Амелии, что чуть не заплакал. Он открыл дверь самолета, спустился до середины трапа и подал Дэнни сигнал. Затем вернулся в салон.

– Дэнни его заберет, – сообщил он Чейтеру, который надевал пиджак.

Он уже почувствовал перемену, поэтому лишь коротко кивнул в знак согласия. У Клекнера было опустошенное, измученное лицо. В салон снова влетел порыв ветра, но теперь аэропорт почти совсем затих. На вершине трапа показался Дэнни; он держал пару пластиковых наручников.

– Дай я, – предложил Чейтер. Он взял наручники и подошел к Клекнеру. – Встать, – скомандовал он.

Клекнер послушно поднялся и протянул руки, Чейтер надел на него наручники и быстрым, заученным движением затянул их посильнее, так что Клекнер поморщился от боли.

110