Холоднее войны - Страница 29

Чейтер вскинул руки – «сдаюсь» – и сцепил их за головой. На минуту Тому показалось, что он снова откинется на спинку кресла, но Чейтер остался в той же позе. Он ничего не сказал, просто продолжал улыбаться.

– Насчет несчастного случая с Полом, – сказал Том. На часах было уже десять сорок пять. – То есть авиакатастрофы. На данный момент мы полагаем, что дело в неисправности мотора. Черного ящика на борту, разумеется, не было. Сейчас мы пытаемся восстановить все, что делал Пол в последние дни перед гибелью.

– А в чем дело? Не сходятся концы с концами, Том?

Можно было бы подумать, что это искренний дружеский интерес союзника, но Том решил, что Чейтер хочет слегка выбить его из колеи, намекая, что в Секретной разведывательной службе все организовано не идеально.

– У нас все сходится.

– Пол был в это время в отпуске?

– Да.

– На Хиосе?

– Так точно.

– У него там был дом?

– Если и был, то я об этом ничего не знаю.

Чейтер посмотрел в окно. На секунду его взгляд остановился на конструкции для лазанья.

– У него там что, девушка?

Том почувствовал, что Чейтер уже знает ответ на этот вопрос.

– Опять же, если и так, то мне об этом ничего не известно.

– Так какого черта он там делал?

– Вот это как раз тот самый конец, который торчит.

Тому вдруг показалось, что он слышит детский смех и крики. Он взглянул на сад за окном, но там было совершенно пусто. Чейтер задавал слишком много вопросов.

– Я слышал, ты развелся.

– Где ты об этом прочитал? В докладе министра иностранных дел?

Это вмешательство в его частную жизнь разозлило, но абсолютно не удивило Тома. Практически «фирменная» черта Джима Чейтера – интересоваться личными делами коллег. Кое-что спросить при удобном случае, послушать сплетни – а потом огорошить своими познаниями в нужный момент.

– Не помню, – ничуть не смущаясь, ответил Чейтер. – Может быть, в National Inquirer? – Он резко выпрямился, перегнулся через стол и довольно грязно ухмыльнулся. – Ну что, организуем тебе девочку, пока ты тут, а, Том?

– Сутенерствуешь на стороне, Джим? – Кажется, на доли секунды Чейтер все же сконфузился. – Спасибо, но я справлюсь сам.

Чейтер как будто бы немного обиделся – или, во всяком случае, потерял интерес к теме. Он опустил голову и немного поразглядывал поверхность стола.

– Так, значит, неисправный мотор, да?

Еще один вопрос про Хиос. Теперь Том был точно уверен, что у Кузенов есть собственная информация по происшествию с Уоллингером. Он решил рискнуть. Посмотреть, какую реакцию выдаст Чейтер, если он назовет одно имя.

– Мои люди поговорили с инженером, который работал над самолетом Пола перед взлетом, – сказал он. – С Яннисом Кристидисом.

Забавно. Чейтеру словно насильно впихнули в ухо кусочек плохих новостей. Он невольно дернулся и потрогал шею возле мочки, но тут же оправился.

– Вот как?

Слишком равнодушно. Переигрывает.

– Да. – Том решил продолжить свой бессовестный блеф. – По пути из Анкары с «сессной» случилась небольшая проблемка, и Пол попросил Кристидиса ее устранить.

– Да? – Чейтер посмотрел на часы. – Слушай, нам бы надо все это обсудить, и побыстрее. У меня еще одна встреча в одиннадцать.

– Я повторяю это с десяти часов.

– Туше, – сдался Чейтер.

– Мы можем хотя бы поговорить о Догубаязите?

Чейтер взглянул на Тома так, будто тот попытался предложить ему взятку.

– Что, здесь?

– А где тогда? Не я решил, что наша беседа должна происходить в комнате с видом на детскую площадку.

– Это Кэтрин ошиблась, – быстро нашелся Чейтер, с легкостью сваливая вину на коллегу. Так же легко он застегнул наручники на запястьях Яссина Гарани. – Она не знала, кто ты такой. И почему ты здесь. – Том промолчал. Чейтер перехватил его взгляд. – Слушай, мы не можем сейчас пойти куда-нибудь еще. Придется поговорить в другой раз.

– Когда? – Том демонстративно посмотрел на часы. – Сегодня днем? Завтра утром?

Он знал, что через пять минут после того, как он закроет за собой дверь, Чейтер будет уже наверху, на станции ЦРУ, выясняя все, что только возможно, о Яннисе Кристидисе.

– Не получится, – сказал Чейтер. – Завтра в полдень я лечу в Вашингтон, а до этого у меня все забито.

– Когда ты возвращаешься?

Чейтер в сотый раз посмотрел в окно и даже вывернул шею, как будто хотел прочитать ответ на верху высоченного забора, окружавшего сад.

– Где-то через неделю.

Кузенам определенно было что-то известно. Упрямство Чейтера без всяких ненужных слов сообщало о позиции ЦРУ по поводу дела Уоллингера.

– Мне не остается ничего иного, кроме как поверить, что у этих стен нет ушей, – сказал Том. Кто-то прошел по коридору; до них донесся обрывок фразы: «…конечно, да… шесть…» Чейтер наконец отлип от окна. – Мы ожидаем от вас доклада по делу Хичкока. Ты хотя бы приблизительно можешь мне сказать, когда мы его получим?

– В ближайшее время.

– И что это означает? Завтра? Послезавтра? Или он должен слетать с тобой в Вашингтон и обратно?

За свое остроумие Том был вознагражден улыбкой.

– Да, Том. Верно. Это займет около недели. У нас в этом деле тоже есть… концы, которые торчат, – с удовольствием процитировал Чейтер.

Встреча подошла к концу. На часах было без трех минут одиннадцать, но Чейтер, казалось, поглядывает на секундную стрелку каждые двадцать секунд.

– Могу я поговорить с Тони Ландау? – спросил Том.

Ландау – так звали офицера ЦРУ, который сопровождал Уоллингера к ирано-армянской границе.

– Разумеется, – согласился Чейтер. – Если приедешь в Хьюстон. – Том уже хотел ответить, но Чейтер занял оставшиеся три минуты сам: – Слушай. Если хочешь знать мое мнение, то мы даже не уверены, что Хичкок был в том самом автомобиле. Вся операция могла быть обыкновенным блефом. Существовал ли он вообще, этот ваш агент?