Холоднее войны - Страница 30

Обвинение было поистине вопиющим – не в последнюю очередь потому, что подразумевалось, будто МИ-5 одурачили и подсунули ей иранского агента-провокатора. Почему Чейтер выдвигает такие дикие теории?

– Никто не может ничего подтвердить, Том. Никому не известно, кто сидел в машине.

– Да ладно, кончай, – грубо перебил Том. – Вы, ребята, сняли все это на чертову видеокамеру.

– На видео было ничего не разглядеть. У пассажира была борода размером с чертов куст. Это мог быть кто угодно, не только Садег Мирзаи.

– Что ты сейчас пытаешься мне сказать? Что ваши агенты в Иране видели, как Мирзаи разгуливает по улицам? Что иранская разведка разыграла милую сценку, пожертвовав для этого двумя собственными сотрудниками?

– А кто сказал, что это были сотрудники? – Чейтер бросил на Тома взгляд, который можно было истолковать только как презрение к Полу Уоллингеру, сыгравшему в этой пьесе роль марионетки. – Опять же, эти люди могли быть кем угодно. Скажем, двое заключенных с пожизненным сроком, которые согласились приподнять для своих родных пару лишних баксов. – Он встал из-за стола и потер левую руку – Тому показалось, что это был след от укуса. – Слушай, все это будет в моем докладе. – Разговор явно подошел к концу. – Увидимся через неделю, Том. Не принимай все близко к сердцу.

При входе в посольство Том был вынужден сдать свой мобильный. Разумеется, бритоголовый морской пехотинец вернул его обратно, однако теперь телефон был совершенно бесполезен: у людей Чейтера (хотя вряд ли они все же стали бы это делать) был целый час на то, чтобы разобрать его на молекулы и напичкать самым современным оборудованием для прослушки, слежения и прочего. Поэтому Том зашел в кафе в трех кварталах от посольства, записал на бумажке номера Марианны и Адама, вытащил сим-карту и выбросил телефон в ближайший мусорный бак, а потом позвонил Марианне из телефонной будки на другой стороне улицы. Телефонную карточку он купил в ближайшем продуктовом магазине.

– Марианна, это Крис Хардвик.

– О, Крис!

Она почти выкрикнула это в трубку, радостно и взволнованно. Должно быть, Марианна была в конторе одна; если бы Дельфас стоял у нее за спиной, она бы ответила куда более сдержанно. Несколько минут они болтали ни о чем (Том выслушал порцию новостей о семье Марианны), а потом наконец перешли к теме виллы Шандор.

– Помнишь, ты говорила, что видела Пола Уоллингера? Как он разговаривал с кем-то в ресторане недалеко от вашего офиса?

Если Марианна и удивилась неожиданному повороту беседы, то никак этого не показала. Ответила она со своим обычным энтузиазмом:

– Да, конечно. С бородатым мужчиной.

– Да-да, точно. Что это был за ресторан? Тот, который под вашим офисом?

Марианна уже говорила ему раньше, что это был другой ресторан, но Тому нужна была какая-то отправная точка, с которой можно было выяснить все в деталях, в том числе и местоположение ресторана.

– Нет-нет. – Ну разумеется, нет. – Мне кажется, это был «Марикас».

– Как это пишется? – Будка была тесной, а улица шумной, но Том все же расслышал название ресторана и записал его. После этого оставалось только плавно закруглить беседу.

– По-моему, я как-то заходил туда выпить кофе. Утром.

– Да, – согласилась Марианна. – Вполне возможно.

Том откашлялся и задал еще ровно три вопроса о семье Марианны, не забыв и не перепутав имена ее отца и матери, а потом сделал вид, что его позвали на совещание.

– Надеюсь, мой доклад будет готов к концу недели, – бодро сообщил он.

– Наверное, ты здорово потрудился, Крис, – немного грустно сказала Марианна. Разговор – собственно, и отношения вообще – подходил к неминуемому концу. – Я бы так хотела встретиться с тобой еще раз.

Том прекрасно знал, насколько жестоко было ей лгать. В прежние времена он иногда даже испытывал извращенное удовольствие от таких простых манипуляций – но это было раньше. Умение легко и гладко врать, способность заставить одинокую женщину почувствовать себя интересной и привлекательной – вряд ли мужчина сорока четырех лет должен был гордиться такими талантами.

– Я тоже, – сказал он и тут же возненавидел себя за эти слова.

– Так когда же ты приедешь снова? И мы увидимся?

Том представил себе пустой офис, слегка разрумянившееся лицо Марианны, крики чаек за окном. «Вербовка агента – это, по сути, акт соблазнения».

– Думаю, еще очень нескоро, – ответил он, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком холодно. – Если только выберусь в Грецию в отпуск.

– Ну… было бы так прекрасно встретиться с тобой снова. Давай… давай не терять друг друга из вида. Оставаться на связи.

– Конечно. Давай.

Том повесил трубку, вытащил из телефона карточку и закурил наконец долгожданную сигарету. Затем не спеша направился в сторону своего отеля. Возле чистенького и ухоженного городского парка он заметил еще одну телефонную будку, подождал минуты две, пока сириец в спортивном костюме закончит разговор, вошел и набрал афинский номер.

Адам Хэйдок был на месте.

– У меня есть для вас пара заданий.

– Слушаю вас, сэр.

На другой стороне улицы двое полицейских лениво проверяли права у водителей. Автомобили и мопеды они останавливали без всякой логики – так, кто больше понравится. Турция. Совсем не полицейское государство.

– Вы должны будете полететь на Хиос с командой наших технарей. А это означает, что вам нужно получить разрешение и доступ из Лондона.

– От Амелии? – спросил Адам.

– От шефа, – поправил Том.

Глава 17

Том проснулся еще до рассвета, в спальном вагоне турецкого поезда, с нестерпимой головной болью и практически последней степенью обезвоживания. Последствия бутылки Мacallan, которую они славно распили на троих с двумя турецкими бизнесменами, которые направлялись в Болгарию на трехдневную конференцию по бытовой технике. Выпив две таблетки ибупрофена и пол-литра воды, он бездумно таращился в поцарапанное окно купе – оно было рассчитано на четырех пассажиров – и отхлебывал неприятно сладкий растворимый Nescafe под мощный храп усатого вдовца, что занимал нижнюю полку.